За все время учитель не проронил ни слова. Смотрел, как старик ловко возится с Джамилем.

—- Поужинайте со мной,— предложил хозяин учителю, усаживаясь за стол.— А его крепко прохватило все-таки.

— Где только он мог так? Сибиряк ведь!

— Я сейчас расскажу вам, Ефим Григорьевич, как он мог простыть...

И поведал дед учителю такую историю...

В тот день, когда Тамару Крыжанову хотели отправить в Тайшет, Джамиль дождался в сенях деда Гавриила и сбивчиво начал:

— Вы только, дедушка, никому не говорите. Возьмите мои бродни и отдайте девочке этой из Москвы, с косами, и то у нее вся обувь поизодралась, ноги все время мокрые... Учитель ее отсылает домой. Она же Не хочет. Гордая. Вот я и решил дать ей свои бродни — они у меня крепкие...

— А как же сам?— недоверчиво, глянул дед Гавриил на подростка.

— Я присмотрел себе... Если вы разрешите. У вас за ящиком с инструментами лежат какие-то бродни.,.

— Да они же только на латки годны! Дал ты мне, сынок, задачку,— старик погладил окладистую бороду.— Пойдем на крыльцо, обсудим.

Белка встретила их радостным визгом, прыгая, она пыталась все время лизнуть Джамиля в лицо. Со стариком пела себя сдержанно. Терлась о его ноги, тыкалась черным носом в руку — ждала терпеливо, когда хозяин погладит ее. В стайке блеяли овцы. Смачно жевала свою жвачку корова, в облаках, как на волнах, купался рогатый новенький месяц.

—- Бродни рваные, сынок, как же ты в них? Заболеть можешь,-— пытался переубедить мальчишку дед.

— Я зашью. Была бы только дратва,— твердил свое Джамиль,— Меня дед Кузя учил. Я, дедушка, кондовый, меня ничего не берет. А девчонка... не привыкла... Заболеть может,,.

— Ладно. Раз решил, так тому и быть. Только смотри» попробуй захворать,— погрозил пальцем дед.— Сегодня я подремонтирую их. Да надолго ли хватит?

В густых сумерках Джамиль не заметил, как подобрели дедовы глаза, как погладил он Белку по голове, а та от счастья боялась даже шевельнуть ушами...

— А вы говорите — сибиряк,— закончил дед свой рассказ.

— Да, дела...-— протянул учитель, облокотившись о стол.— Говорят, детская душа, что зеркало,— в ней все видно. Попробуй, вот, усмотри в этом зеркале что-нибудь... Значит, это «дедовы бродни»?

ТАЙФУН ПОБЕЖДАЕТ ЦЫГАНА

Когда 8 «А» вернулся из колхоза, снег уже напрочно покрыл землю. Не отвыкшие еще от стада коровы надрывно и нудно мычали целыми днями в стайках. Хозяева не обращали на них никакого внимания. И животным это было в диковину. Даже Тайфун как-то изменился теперь Он стал спокойнее. Начальник конного двора больше не предупреждал по утрам деда Кузю, чтобы тот не забывал накрепко закрыть «лешего». Видно, Тайфун стал менее раздражителен потому, что людям теперь стало просто не да него. За последнее время козел ни на кого не нападал,, хотя много раз его видели на улице. Но перед самым возвращением школьников из Байроновки Тайфун выкинул штуку, о которой потом долго тайшетцы рассказывали, а старого козла называли не иначе, как «наш Тайфун».

Гнал пастух Миня последний раз стадо. Хотя солнце уже часа два целовалось с прозрачными льдинками луж, а скованная за ночь морозом земля курилась на буграх, пастух не торопился, как обычно, и не кричал «ну, милая!» Сегодня был его — Мини-пастуха — день. Вообще-то он мог сегодня и не выгонять стадо. Но по установившимся местным обычаям пастух дарил этот день владельцам коров. Миня, как и в первый день выгона коров, надел сегодня все лучшее: сыромятные сапоги, крепко смазанные дегтем,

почерневший от времени дождевик, большой заплечный клеенчатый мешок. С плеч его свисал длиннющий, шестнадцатижильный у основания бич.

Говорили, что тонким концом этого бича можно запросто рассечь шкуру даже пегому быку Цыгану, вожаку стада. Когда кто-либо впервые выгонял в стадо свою корову, то косясь на змеившийся бич, обязательно Говорил:

— Ты уж не особенно ее... Она, Буренка наша, смирная...

Миня, довольный тем, что бич произвел должное впечатление, покашливал в кулак и, улыбаясь косыми глазами, говорил с хрипотцой:

— Аль я не человек? За что же я скотину буду ударить? Чай, она живая и боль понимает не хуже человека. А бич — так это больше для острастки. Какой же я пастух без бича?

Сегодня Миня подолгу останавливался у каждого дома и неторопливо вел разговоры с хозяйками. Женщины вот уже какой год говорили ему одно и то же: что он знает тайгу, как свои пять пальцев, умеет выбирать хорошие пастбища, где всегда густое разнотравье и близко вода, не так много в жаркие дни гнуса... Миня знал, что ему и сегодня скажут все это. И все равно слушал внимательно, с удовольствием. Это было не тщеславие, а простая человеческая гордость за свою профессию.